Троянский конь Кремля. К чему приведет размещение ядерного оружия в Беларуси

Судя по всему, ядерное оружие было давней мечтой Лукашенко. Еще задолго до полномасштабного вторжения России в Украину он неоднократно выражал сожаление по поводу того, что в 1990-е советские боеголовки были выведены из Беларуси, и называл это решение "жесточайшей ошибкой". В оружии массового уничтожения Лукашенко видел козырь, который, наконец-то, заставил бы мировое сообщество с ним считаться.

"Если бы у нас было это оружие, с нами бы сейчас по-другому разговаривали", – говорил он еще в 2010 году. Тогда же он заявил, что в Беларуси якобы осталось несколько тонн обогащенного урана (чего хватило бы на создание десятков "грязных бомб") и предложил Западу сесть за стол переговоров, чтобы обсудить дальнейшую судьбу этих материалов. Впрочем, Лукашенко, похоже, тогда никто не поверил – и к этой теме он больше не возвращался.

После драматических событий 2020 года, удержав власть во многом благодаря поддержке Кремля, Лукашенко и вовсе стал видеть в ядерном оружии залог своего выживания. В одной из своих речей он даже заступился за шефа сталинской госбезопасности Лаврентия Берию – ведь якобы именно благодаря ему у России есть оружие массового уничтожения. "Нас бы давно перемололи и растоптали, если бы не боялись ядерного оружия", – отметил он.

Похоже, решение о ТЯО готовилось как минимум с осени 2021 года. Именно тогда Лукашенко впервые заявил, что может предложить Владимиру Путину разместить в Беларуси ядерное оружие. Позже Лукашенко несколько раз возвращался к этой теме, всякий раз в форме откровенного шантажа: якобы он готов разместить не только ядерное, но и "сверхъядерное" оружие. Но если Запад перестанет его "душить", то, конечно, откажется от этой идеи. В феврале 2022 года он предусмотрительно убрал из Конституции упоминания о нейтральном и безъядерном статусе страны. А в конце минувшего года было объявлено, что Беларусь и РФ договорились подготовить экипажи, способные управлять самолетами со "специфическими боеприпасами".

Всё это указывает на то, что вопрос о размещении ТЯО в Беларуси решался без какого-либо сопротивления со стороны официального Минска. Но чтобы Лукашенко мог извлечь из этого решения политическую выгоду, его следовало оформить соответствующим образом. Беларусь должна была выглядеть в этой ситуации равноправным партнером России, настоящей ядерной державой, способной грозить Западу. Однако Путин, напротив, презентовал это решение таким образом, чтобы Беларусь выглядела в глазах всего мира сателлитом Кремля, а то и просто подконтрольной территорией.

Попытка сохранить имидж

О намерении разместить в Беларуси тактическое ядерное оружие Путин заявил 25 марта. При этом он сразу подчеркнул, что передавать контроль над ТЯО Россия не планирует. Похоже, само заявление российского президента не было согласовано с официальным Минском – лишь этим можно объяснить тот факт, что Лукашенко в течение шести дней никак не комментировал ситуацию.

Молчание было прервано 31 марта во время ежегодного послания к Национальному собранию. Решение о размещении оружия массового уничтожения Лукашенко объяснил тем, что Запад якобы готовится напасть на Беларусь. Однако в его интерпретации Минск должен был получить управление над ТЯО.

"Это наше оружие", – подчеркнул он. Поэтому любое посягательство на страну, по его словам, встретит немедленный ответ. "Я это вам всегда говорил, – обращался он к своим сторонникам. – Вы иногда слушали, думали свое, кто-то верил, кто-то не верил. Но теперь вы верите, что мы ответим? Ответим на всю катушку!"

Но на этом Лукашенко не остановился и даже попытался перехватить у Кремля инициативу в вопросе ядерного шантажа. Он сообщил, что отдал распоряжение немедленно восстановить площадки для пуска стратегических ракет "Тополь-М", которые должны были быть демонтированы в 1990-е. "Надо будет, мы с Путиным решим и введем сюда и стратегическое ядерное оружие, – пообещал Лукашенко. – И они это должны понимать, мерзавцы, которые там за границей сегодня пытаются взорвать нас изнутри и извне. Мы ни перед чем не остановимся, защищая свои страны, свои государства и свои народы".

Заявление Лукашенко о том, что он якобы будет управлять ТЯО, по сути было публичным признанием в нарушении Договора о нераспространении ядерного оружия. При этом в те же самые минуты на заседании Совета безопасности ООН представитель Минска Валентин Рыбаков делал прямо противоположные заявления. "Контроль за ядерными боеприпасами, а также технологиями, остается у российской стороны", – уверял дипломат.

"Приеду – посмотрю"

Поначалу казалось, что подобная разноголосица – это часть замысла Кремля, который мог попытаться использовать Лукашенко в качестве прокси-шантажиста. Но, как оказалось, ему отводилась в этой истории куда более скромная роль.

В конце весны Кремль расставил все точки над і в вопросе контроля за ядерным оружием. 25 мая в Минск прибыл министр обороны Сергей Шойгу: вместе со своим белорусским коллегой Виктором Хрениным он подписал документы, определяющие порядок содержания ТЯО в специальном хранилище. "Россия не передает Республике Беларусь ядерное оружие: контроль над ним и решение об использовании остается за российской стороной", – подчеркнул Шойгу.

Лукашенко нужно самому уточнять, есть ли в его стране ядерное оружие или пока нет

В момент подписания этих соглашений Лукашенко находился в Москве на саммите ЕАЭС. Накануне, 24 мая, в ходе пленарного заседания Евразийского экономического форума внимание СМИ привлекло ироничное замечание президента Казахстана Касыма-Жомарта Токаева по поводу тесного союза Беларуси и России: дескать, у них даже ядерное оружие одно на двоих. Сразу после этого Путин что-то сказал сидевшему рядом Лукашенко и они пожали друг другу руки. Как позже признался журналистам Лукашенко, в этот момент российский лидер ему сообщил, что подписал указ о размещении ТЯО в Беларуси. Получалось, что его проинформировали постфактум, причем сделано это было мимоходом, как будто речь шла о незначительном событии.

Но еще более странные высказывания со стороны Лукашенко прозвучали 25 мая, когда он в кулуарах московского саммита сообщил представителям СМИ, что перемещение ТЯО уже началось. "Оно уже в Беларуси?", – уточнил журналист. "Возможно. Я приеду – посмотрю", – немного неуверенно ответил Лукашенко.

В итоге создалось впечатление, что Кремль не просто поставил официальный Минск перед фактом, но еще и не посчитал нужным проинформировать о деталях – Лукашенко нужно самому уточнять, есть ли в его стране ядерное оружие или пока нет. Судя по всему, столь неуважительный для суверенитета Беларуси формат был избран не случайно: Путин явно хотел лишить Лукашенко возможности заработать политические очки на этой теме.

Разозлить Лукашенко: Украина делает выводы

В Украине и на Западе решение о размещении ТЯО в Беларуси жестко раскритиковали. В ЕС назвали действия Москвы угрозой европейской безопасности, Госдепартамент США обвинил Россию в "безответственном поведении”, а МИД Украины – в нарушении Договора о нераспространении. Однако в целом реакция оказалась достаточно спокойной. Похоже, никто не собирается корректировать свою политику с учетом новых обстоятельств. В Украине и на Западе преобладает убеждение, что с точки зрения их противостояния с Россией размещение ТЯО в Беларуси фактически ничего не меняет. В этом смысле ядерный шантаж Кремля явно своей цели не достиг.

Но для дальнейшей судьбы Беларуси это решение может иметь огромное значение.

Лидер белорусской оппозиции Светлана Тихановская убеждена, что ядерное оружие превратит Беларусь в потенциальную мишень для превентивного или ответного удара в случае масштабной эскалации. С этим соглашаются и зарубежные эксперты.

Кроме того, аналитики американского Института изучения войны (ISW) констатируют, что развертывание ТЯО предполагает увеличение российского военного присутствия в стране в целом. "Кремль, вероятно, намерен использовать это для дальнейшего подчинения белорусской сферы безопасности России", – считают в ISW.

Имея на своей территории российское ядерное оружие, Лукашенко фактически лишается шансов дистанцироваться от Кремля в случае поражения России в войне. Путин не просто с помощью ТЯО намертво привязывает к себе Беларусь, но еще и окончательно лишает Лукашенко субъектности на международной арене.

По крайней мере, в Киеве восприняли произошедшее именно так. "Я думаю, что он [Лукашенко] больше не решает, какое оружие находится на его территории", – заявил президент Украины Владимир Зеленский. Советник главы Офиса президента Украины Михаил Подоляк позволил себе еще более резкое высказывание: "Я не думаю, что нужно вести диалог с Лукашенко. Это не тот уровень, чтобы Киев вел диалог. Для нас он отсутствующий субъект политического процесса".

Подобные заявления свидетельствуют о том, что Киев начинает переосмыслять свое отношение к Беларуси, и это уже имеет свое отражение на практике. В течение первого года войны украинское руководство придерживалось очень осторожной политики относительно режима Лукашенко. Украина сохранила посла в Минске (хотя все лукашенковские дипломаты уехали из Киева еще в первый месяц вторжения) и вплоть до ноября 2022 не вводила никаких санкций.

Не нужно бояться разозлить Лукашенко, если все важные решения в Беларуси теперь принимает Путин

Администрация Зеленского избегала встреч с Тихановской и вообще, казалось, больше критиковала оппозицию и гражданское общество Беларуси, чем диктатуру. В Киеве, в общем-то, и не скрывали, почему так себя ведут: они не хотели спровоцировать Лукашенко на открытие второго фронта. Но, кажется, от этого страха украинское руководство в последние месяцы избавилось. В апреле посол Украины был из Минска отозван, Зеленский стал вводить всё новые и новые санкции в отношении Беларуси, негласное табу на контакты с оппозицией было снято, а риторика Киева стала более комплиментарной по отношению к белорусскому обществу и более резкой в отношении властей.

Ситуация с размещением ТЯО, вероятно, сыграла в этой корректировке курса не последнюю роль. Логика администрации Зеленского проста: не нужно бояться разозлить Лукашенко, если все важные решения в Беларуси теперь принимает Путин.

Ядерное оружие и ядерный электорат

Последствия нынешних событий для внутриполитической ситуации в Беларуси могут быть также весьма существенными, однако вряд ли они проявятся в ближайшее время.

Согласно опросу Chatham House, доля городского населения, выступающая против размещения российского ядерного оружия в Беларуси, в июне 2022 составила 80%. Власти, конечно, отрицают, что решение о ТЯО может быть настолько непопулярно, но сама по себе цифра вряд ли пугает Лукашенко.

Во-первых, ничто не указывает на то, что появление в Беларуси ядерного оружия может вызвать массовые народные выступления. В отличие от событий начала войны, когда тысячи людей вышли на антивоенные протесты, известие о перемещении ТЯО было встречено спокойно – не проводились даже одиночные пикеты. Люди настроены негативно, но это не тот вопрос, который заставит рисковать собой в условиях тотального государственного террора. В глазах общества подобный риск представляется попросту бессмысленным и неоправданным.

Во-вторых, режим Лукашенко в его нынешнем почти тоталитарном виде почти не озабочен мнением большинства. Согласно исследованиям социологов, рейтинг диктатуры в последние годы стабильно находится в районе 20-25%. То есть те 20%, которые относятся к ТЯО "положительно" или "скорее положительно", вероятней всего, составляют тот самый ядерный электорат Лукашенко, который прошел с ним через все потрясения последних лет. Эти люди поддерживают сильную власть как таковую, чтобы та не делала – будь то массовые репрессии или поддержка российской агрессии против Украины.

Судя по всему, после событий 2020 года Лукашенко больше не стремится существенно расширить свою электоральную поддержку, ему вполне хватает верного и непримиримого меньшинства. А это меньшинство в свою очередь не воспринимает размещение ядерного оружия как экзистенциальный вызов. Расколоть электорат диктатуры, похоже, сегодня способен только вопрос о прямом участии Беларуси в войне – по данным ряда исследований, такое решение поддержат лишь от 3 до 11% жителей страны.

Казус двойной лояльности

Между тем, для Лукашенко крайне важно, чтобы электорат диктатуры видел в происходящем проявление силы, а не слабости власти. Само по себе размещение ТЯО – выигрышная для Лукашенко тема в глазах его верных сторонников. По идее, это должно придать уверенности силовикам и номенклатуре, убедить их в полной неприступности режима: дескать, раз они обладают ядерным оружием, то значит победить их невозможно. Характерно, что воинственные заявления Лукашенко собравшиеся 31 марта в Дворце Республики чиновники и силовики всякий раз встречали бурными аплодисментами.

Однако если Россия размещает ТЯО в Беларуси бесконтрольно, то у сторонников власти может возникнуть вопрос, кто является реальным хозяином в стране – Лукашенко или всё-таки Путин? Тотальная зависимость от России и так уже породила феномен двойной лояльности. Лукашенковские спецслужбы теперь не просто преследуют любое инакомыслие, но и делают особый акцент на отстаивании интересов Москвы. Задержанных порой фотографируют на фоне символики Z и V, заставляют извиняться перед народом России, Путиным и Кадыровым, а в кабинетах некоторых силовиков висят российские флаги и портреты президента РФ.

Будучи опытным политиком, Лукашенко хорошо понимает, чем грозит подобная двойная лояльность: в конце концов, силовики и номенклатура могут прийти к выводу, что достаточно быть верным только Москве. Поэтому за последний год ему не раз приходилось объяснять своему окружению, что это он еще управляет страной, а не Путин. "Мне сегодня сигналы поступают: "Вот ты там лег под Путина". Да никто ни под кого не ложился!" – пытался убедить своих сторонников Лукашенко.

Демонстрируя, что размещение ТЯО в Беларуси от Лукашенко не зависит, Кремль наносит удар в самое слабое место – заставляет силовиков и номенклатуру усомниться в самостоятельности и субъектности своего лидера. Не удивительно, что после всплеска воинственной риторики во время обращения к Национальному собранию, Лукашенко тему ядерного оружия старался больше не муссировать. Потенциально выигрышный с пропагандистской точки зрения вопрос теперь стал для него крайне неудобным.